Два года назад на Пасху мой папа, в своём любимом галстуке-бабочке в пастельную полоску, был окружён молитвами и объятиями целый час после богослужения. Это была настоящая «мобилизация любви» вокруг его инвалидной коляски — когда ты находишься в хосписе на дому, с раковыми болями, не часто выбираешься из дома. Менее чем через месяц он перешёл в своё последнее пристанище.
Прошлой Пасхой я впервые была без него, сидя рядом с мамой в деревянной скамье, переполненная эмоциями и в диссонансе с торжественным духом «Воскресного воскресения!» в нашей баптистской традиции. Библейские описания реакции семьи и друзей Иисуса на Его воскресение больше напоминают стадии горя по Кюблер-Росс, чем мгновенный праздник. Возможно, именно поэтому Иисус остался ещё на 40 дней после воскресения — чтобы просто быть рядом со Своими скорбящими друзьями. Вспоминать, к кому Иисус пришёл после смерти, стало для меня утешением — словно Он говорил: «Это моя (Пасхальная) вечеринка, но если хочешь — можешь плакать». Пережить смерть Иисуса — или что-то мёртвое в своей жизни — это не всегда путь в радость за два шага. И Иисус не требует этого.
Шок служащих: «А где тело?»
Женщины у гроба первыми испытывают шок. Их традиционная роль — помазать тело Иисуса благовониями. А вместо этого — землетрясение, обморочные стражи и сияющий ангел:
«Не бойтесь; ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого. Его нет здесь: Он воскрес, как сказал…» (Матфея 28:5-6).
Мария Магдалина в слезах принимает воскресшего Иисуса за садовника. И только когда Он зовёт её по имени — «Мария!» — она узнаёт Его. Иисус не осуждает её слёзы. Так и я перестала винить себя за то, что на моём лице во время службы не было той же широкой улыбки, как у всех.
Злость учеников: «Вот и всё царство…»
Во всех Евангелиях ученики заперлись в доме — испуганные, разочарованные, злые. Их друг умер, их надежда распята. Мятеж против римлян не должен был закончиться так. Я тоже ощущала боль: почему кто-то выжил, а мой — нет?
Но Иисус входит в «запертую комнату» их (и нашего) сердца:
«Что смущает вас? И какие мысли входят в сердца ваши? …надлежало этому быть… Мир вам» (Луки 24:38,46).
Он упрекает за неверие (Марка 16:14), но затем открывает их разум к Писанию (Луки 24:45). Я не ушла с пасхального богослужения, радуясь смерти. Но надежда на встречу с Ним в воздухе (1 Фессалоникийцам 4:17) стала прохладным, животворящим дыханием для моей воспалённой души.
Печальный Пётр: «Я думал, что готов…»
Скорбь Петра осложнена стыдом: он трижды отрёкся от Иисуса. Но Иисус находит его и восстанавливает. Когда-то Пётр грелся у костра, отрекаясь. Теперь — у костра с Иисусом, в Галилее, он трижды говорит:
«Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя» (Иоанна 21:15–17).
Иисус не корит Петра. Он просто показывает путь восстановления: заботься о других, как о тех, кто может разбежаться, как и ты. Мою скорбь Иисус тоже обращает в служение. Я чту память отца, применяя свои дары учительства и письма — строя Царство. Пасха — это напоминание: Иисус исцеляет боль смыслом.
Фома — не сомневающийся, а ищущий: «Покажи мне раны»
А может, Фома вовсе не «неверующий», а просто нуждающийся в подробностях? Он не был с другими учениками, когда Иисус впервые явился. Возможно, он предпочёл горевать один. Он просит:
«Если не увижу… и не вложу руки моей в ребра Его — не поверю» (Иоанна 20:25).
Иисус возвращается ради него. Говорит с ним его «языком любви» — через прикосновение. Мне это близко: Бог не требует, чтобы я горевала, как другие. Он встречает меня в моём оттенке печали.
Путь к принятию: «Останься с нами»
В подкасте я услышала: ритуалы помогают проживать горе. Для учеников на пути в Эммаус это был момент, когда Иисус взял хлеб, благословил, преломил и подал им — и их глаза открылись.
Это был не просто хлеб — это был Христос. Пасха — это не про углеводы, а про Помазанника, пришедшего насытить наш голод. Причастие — это ритуал памяти, где смерть — не конец, а мост. Это та боль, что превращается в вечную радость.
И что теперь?
Если дочитать до конца всех описаний послевоскресных явлений Иисуса, везде звучит один призыв:
«Идите и научите…» (Матфея 28:19).
Иисус обращается ко всем — на всех стадиях горя — с одной миссией: расскажи другим. Смерть — не конец истории! Иисус не осудил ни одно чувство. Он утешил. А потом послал нас утешать других (2 Коринфянам 1:3–4).
Для тех, кто «грустит на Пасху», воскресение — это не конец боли, но обещание, что Он вернётся — навсегда победить смерть и зло. Даже если сегодня вы можете только тихо сказать «аллилуйя» — этого достаточно.
Дезире Смит
такая же «духовная сущность, переживающая человеческий опыт» на этой Земле. В её текущем сезоне жизни — преподавание, садоводство и хип-хоп степ-аэробика.
