Изоляционизм – термин, часто неправильно понимаемый и политически заряженный
Лишь немногие термины в дискурсе американской внешней политики столь же неправильно понимаемы или политизированы, как «изоляционизм».
Часто используемый как политическое оружие, этот термин вызывает образы Америки, отступающей от мира и безразличной к глобальным вызовам.
Однако реальность гораздо сложнее. Например, некоторые комментаторы утверждают, что возвращение Дональда Трампа в Белый дом знаменует новую эру изоляционизма. Другие же считают, что его внешняя политика скорее представляет собой «суверенизм», который ставит в приоритет национальную автономию, свободу принятия решений без внешних ограничений и международное взаимодействие только в тех случаях, когда это напрямую отвечает интересам страны.
Чтобы понять роль изоляционизма в политике США, необходимо рассмотреть его исторические корни и политическое использование.
«Запутанные союзы»
Идея избегания внешних обязательств присутствовала в американском стратегическом мышлении с момента основания страны. Знаменитое предостережение президента Джорджа Вашингтона против «запутанных союзов» отражало стремление оградить молодую республику от европейских конфликтов.
В течение XIX века эта идея формировала политику США, хотя и не полностью. Страна расширяла свое влияние в Западном полушарии, поддерживала прочные экономические связи за рубежом и время от времени вмешивалась в региональные дела.
Такой осторожный подход позволил США развивать свою экономику и военную мощь, не втягиваясь глубоко в европейские соперничества.
После Первой мировой войны изоляционизм проявился еще ярче. Огромные людские и финансовые потери в войне заставили многих американцев сомневаться в необходимости глубокого международного вовлечения. Скептицизм по отношению к Лиге Наций, продвигаемой президентом Вудро Вильсоном, лишь усилил эти настроения, а в 1930-х годах США приняли Акты о нейтралитете, направленные на предотвращение вовлечения страны в зарубежные войны. Однако этот подход оказался нежизнеспособным.
Хотя США все больше втягивались в европейский конфликт в годы, предшествовавшие нападению на Перл-Харбор 7 декабря 1941 года, именно этот день официально привел страну во Вторую мировую войну, положив конец традиционному изоляционизму. После войны американское стратегическое мышление изменилось: стало очевидно, что даже частичный отказ от глобального участия больше невозможен в взаимосвязанном мире.
Изоляционизм как оскорбление
В послевоенный период изоляционизм превратился из связной стратегической концепции в термин политического порицания.
Во время холодной войны тех, кто выступал против военных альянсов, таких как НАТО, или против участия США в войнах в Корее и Вьетнаме, часто отвергали как изоляционистов, независимо от их реальных взглядов.
Такое представление маргинализировало критиков глобального вовлечения США, даже если их опасения были основаны на стратегической целесообразности, а не на рефлекторном желании отгородиться от мира.
Та же тенденция продолжилась и в XXI веке. В дебатах по поводу участия США в Ираке, Афганистане и Украине противники расширенного военного вмешательства часто получали ярлык изоляционистов, хотя они выступали не за полный отказ от международного взаимодействия, а за переосмысление внешней политики.
Многие из тех, кто призывал положить конец «вечным войнам» Америки, не стремились к глобальному уходу, а настаивали на приоритете национальных интересов над защитой так называемого основанного на правилах мирового порядка.
Распространенный миф заключается в том, что изоляционизм означает полный разрыв связей с миром. Однако исторически, даже в периоды его пика, изоляционизм в США никогда не был абсолютным. Торговля, дипломатия и культурные обмены продолжались даже в периоды нежелания страны вмешиваться в военные конфликты. То, чего традиционно добивались критики интервенционизма, – это осмотрительность в международных делах: избегание ненужных войн при одновременном обеспечении защиты ключевых национальных интересов.
Выход за рамки изоляционизма
В последние годы термин «сдержанность» стал набирать популярность как более точная и полезная концепция американской внешней политики.
В отличие от изоляционизма, сдержанность не подразумевает отказ от глобальной деятельности, а предлагает более избирательный и стратегический подход.
Сторонники этого подхода утверждают, что США следует избегать ненужных войн, сосредотачиваться на ключевых национальных интересах и работать с союзниками для поддержания стабильности, а не полагаться на односторонние военные действия.
Эта концепция признает ограничения американской мощи и риски чрезмерного расширения, но при этом осознает необходимость международного участия. Сторонники сдержанности считают, что пересмотр внешней политики США позволит стране решать насущные внутренние проблемы, сохраняя при этом сильное международное присутствие там, где это действительно имеет значение.
По мере того как США пересматривают десятилетия интервенционизма, сдержанность предлагает золотую середину между уходом и безграничной глобальной активностью. Этот подход поощряет более продуманную и устойчивую внешнюю политику, которая ставит во главу угла долгосрочную стабильность и национальные интересы, а не автоматическое участие в конфликтах.
Выход за рамки устаревших и политически заряженных дебатов об изоляционизме, как я считаю, позволил бы провести более продуктивную дискуссию о том, как США могут участвовать в международных делах эффективно и в соответствии со своими стратегическими интересами.
Автор: Эндрю Латэм,
профессор политологии, колледж Макалестер
